Тумим пользовался расположением датского консула Альберта Рафаиловича Хари, являвшегося не датчанином, а одесситом – крупным коммерсантом-сахарозаводчиком и собирателем произведений искусства, благодаря которому он и стал представителем Красного Креста, с другой стороны был связан с руководителем одной из контрразведок Владимиром Орловым, расследовавшим спекулятивную деятельность Хари. В начале апреля Орлов эвакуировался, оставив Тумима в Одессе. После этого «представитель датского Красного Креста» после непродолжительного ареста начал работать на новых хозяев – одесских чекистов. Но функцией простого осведомителя они не ограничились…
Вот что в последних числах июля 1919 года говорилось в сводке особых сообщений бюллетеня отдела осведомления Совнаркома Украины:
«С разрешения местных властей доктору Тумиму было поручено организовать Международное общество Красного Креста. Общество, безусловно, контрреволюционное, но дающее широкую возможность извлекать контрреволюционные элементы» [432] .
Таким образом, одесские чекисты на несколько лет опередили своих коллег из центрального аппарата, разработавших и легендарную операцию «Трест»: сделав попытку создания для борьбы с противником частично фиктивную, отчасти – настоящую антибольшевистскую организацию. Однако далее в сводке сообщалось, что Тумим тратил на это предприятие много денег, но за 2 месяца ничего существенного им сделано не было, и поэтому «требование новой ассигнации в 400 000 рублей заставило ЧК призадуматься» [433] .
Наконец, сведения о существовании в городе контрреволюционной организации поступили от Тумима в ЧК, причем не в Одесскую, а прямо во Всеукраинскую – в Киев. Но именно эта «организация» поставила не только крест на его «чекистской» деятельности, но и в конечном итоге на его жизни.
29 июля 1919 года в одесской левоэсеровской газете «Борьба» появилась заметка, посвященная концу деятельности Тумима. Она сообщила, что в ночь на 21 июля Одесской ЧК на основании предписания из центра были произведены аресты ряда сионистских деятелей: Гальперина, Вассермана, Цедербаума, Шимерсона, Гуровича, Темкина, Бродовского и Пена (одесский литератор и историк культуры Самуил Самсонович Пен).
По окончании недельного расследования ОЧК (а точнее, Северный и ведущий непосредственно следствие по ним Горожанин) постановила их освободить, за исключением одного – Пена, писавшего антибольшевистские статьи, которого оставили заложником (впрочем, и он вскоре был освобожден, а спустя несколько месяцев эмигрировал).
Национальную солидарность с арестованными сионистами проявили их оппоненты экс-бундовцы, образовавшие комитет Одесского еврейского коммунистического союза. Они обратились в местный комитет большевистской партии с заявлением, перепечатанным в упомянутом номере «Борьбы»:
«В настоящее время по доносу некоего д-ра Тумима Одесской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией арестовано несколько видных сионистских деятелей по обвинению в выдаче паспортов для выезда за границу и в контрреволюции (имеется в виду работа на страны Антанты. – O. K.).
Считаем долгом своим заявить, что вышеуказанный доктор Тумим на основании имеющихся в нашем распоряжении документов, копии которых при сем прилагаем, является известным… авантюристом, служившим многим правительствам Западной Европы и разным властям в России до революции и за время революции. Комитет предлагает произвести надлежащее следствие по находящимся под стражей сионистским деятелям и одновременно с этим выяснить личность д-ра Тумима и деятельность этого авантюриста».
Впрочем, сам Северный, по данным деникинской Особой комиссии, настоял на прекращении «Сионистского дела» [434] , а это обращение явилось лишь дополнительным материалом для подобной развязки. По-видимому, именно из-за данной роли Северного, прекратившего деятельность Тумима, Каменев не стал подробно останавливаться на этом деле, а лишь как бы невзначай упомянул о службе в руководимом им Секретно-оперативном отделе бывших вражеских контрразведчиков.
Практически одновременно с освобождением сионистов за решеткой оказался Тумим. Вместе с ним были арестованы несколько членов его организации из числа дворян и бывших чиновников, в том числе ранее упомянутый в нашей книге экс-сотрудник Одесского градоначальства и содержатель публичных домов Савицкий [435] .
Относительно ареста агента нескольких спецслужб в одесских «Известиях» 29 июля 1919 года появилась следующая заметка:
«На днях в Одессе арестован международный аферист доктор Тумим. Он неоднократно арестовывался как аферист и шпион, и всякий раз ему удавалось уйти от наказания. Последний раз он был арестован по указанию Временного правительства. Отправленный в Петроград, он во время Октябрьского переворота улизнул. В Одессе он занимался фабрикацией заграничных паспортов. Ведется следствие».
О последних днях Тумима поведал К. Алинин:
«В эти дни я познакомился с известным доктором Т-мом. Вокруг его имени создалось много толков, и вообще личность его представлялась очень невыясненной. Австрийский студент, политический, высланный из Австрии, он вращался в среде европейских социалистов, играл какую-то роль в Москве в большевистских кругах и, по его словам, состоял членом московской коммунистической партии. Здесь, в Одессе, он именовал себя представителем общества Международного Красного Креста.
По имевшимся сведениям, он предал целый ряд лиц, причастных к Красному Кресту. Эти лица по обвинению их в сионизме сидели в Чрезвычайке вместе с Т-мом. Наш литератор его определенно называл провокатором. Доктор Т-м в беседе со мной говорил, между прочим, что о его аресте послана телеграмма в Москву Троцкому, от которого в знак памяти Т-м получил небольшой золотой жетон в форме красной звезды, который он носил на цепочке часов.
– Я далек от мысли, что меня рискнут расстрелять здесь, – говорил Т-м. – Хотя меня местные коммунисты не знают, но я очень популярен на Севере. Жду ответа из Москвы.
В женской камере сидела жена Т-ма, с которой он обвенчался за 9 дней до ареста. Отношения между супругами были явно враждебные» [436] .
Мы видим, что и под арестом Тумим не лишился авантюрных наклонностей, явно преувеличивая перед сокамерниками масштабы своей личности: чего стоит хотя бы рассказ о близости к Троцкому. Однако никакого заступничества от второго лица в революции, естественно, не поступило, и Тумим в августе 1919 года был расстрелян. По словам Алинина, приговор исполнил палач-любитель, а именно заведующий хозяйственной частью Ефимов [437] .
Биография Тумима была в чем-то схожа с двумя авантюристами, фигурировавшими в операции «Трест»: с одной стороны, одним из главных ее участников, а затем виновником провала Эдуардом Опперпутом-Стауницем (Упелиншем), а с другой – вызволенным в результате ее проведения на территории СССР Сиднеем Рейли (Соломоном Розенблюмом), кстати, уроженцем Одесчины, неоднократно находившимся, в том числе в период интервенции, и в самом южном городе, по всей вероятности, с Тумимом лично знакомым. Вот только в учебные издания по истории отечественных спецслужб, в отличие от «Треста», одесская операция не входит: ведомственные историки из ФСБ, вероятно, о ней даже не знают.
«…Где был тов. Каменев, там был плач…»
Северный стал собирать в свою поддержку свидетельства одесских чекистов. Вот что показал о Каменеве его первый начальник Яков Карп – в апреле 1919 года член Чрезвычайной следственной комиссии, а ранее член нелегального одесского горкома КП(б)У с сентября 1918 по апрель 1919 года: